Пресса шестого фестиваля

С приветом от инопланетян («MyFest.Ru» (Москва), 21.07.2009)18 июля в городе Дубна, что находится в 125 километрах от Москвы на великой русской реке Волге, состоялся 6-ой международный джазовый фестиваль «МузЭнерго». В этом году фестивалям откровенно с погодой не везет: в грязи утопали «Пустые Холмы» и «Нашествие», под моросящим дождем прошел подольский open-air «Купала на Рожайке», а вот «МузЭнерго» вдруг повезло: солнце светило весь день, да такое жаркое, что люди прятались от него в тени деревьев. Самые отважные играли в фрисби и танцевали перед сценой, а на ней тем временем выступали весьма любопытные и порою прекрасные команды: Zventa Sventana, Funky House Band, Ансамбль Денниса Аду, Free Spoken Band и Алексей Кравченко.Я, честно говоря, совершенно не врубаюсь, как в наше время вообще могут происходить такие явления… Возможно, организаторы являются святыми людьми, и достают средства на фестиваль из каких-то своих запасов в тумбочках. Или им помогают инопланетяне… Так или иначе, фестиваль живет, и мы этим пользуемся.(c) gizmo08Дубна произвела неизгладимое впечатление. Этот подмосковный наукоград как будто срисован с научпопа Стругацких. Он весь какой-то нереально застывший идеал советского довоенного города-мечты. Фикусы в эркерах добротно выкрашенных 3х этажных сталинок. Погнутые стояночные крепления для велосипедов у каждого подъезда с препаркованными Зенитами и Салютами (это не марки балистических ракет, это бренды велосипедов). Летняя терраса под волнообразной бетонной крышей с 4мя столиками и зарешеченным лучами окошком «выдачи» под круглыми буквами «КАФЕ». Четко выведенные и подкрашенные «МИР, ТРУД, РАВЕНСТВО и БРАТСТВО» на фасадах рядом с профилями не то воинов освободителей, не то неизвестных отцов. Беседки, белые каменные перила и фонтанчик для питья на набережной… все такое доброе… наивное… милое… как этого не хватает в нашем перенаселенном, буржуазном и злом городе.(c) live_realistТак что же такое Музэнерго? Организаторы позиционируют его как фестиваль честной музыки. Таким он и является. За три года, которые я провела в поездках по разным городам и выступлениям, я не видела еще такого искреннего и настоящего фестиваля, каким оказался Музэнерго. Музэнерго сделан с душой, он дышит.(c) malenkaya_jПрограмму открыла (после не очень вразумительного выступления не очень вразумительного сольного гитариста) группа из Уфы Funky House Band, которой руководит басист Олег Янгуров, в конце 80-х — начале 90-х — участник башкирской этно-фьюжн-группы «Орлан» п/у Олега Киреева. Киреев потом уехал в Москву, а вот Янгуров — в Юго-Восточную Азию. Проработав несколько лет в Бангкоке и Токио, он лет шесть назад вернулся в Уфу, где создал собственную группу. Уфимцы показали крепкий современный джаз, хорошо сфокусировавший внимание публики на музыкальном наполнении фестиваля. Хотя физические упражнения на свежем воздухе (фрисби, велосипеды и просто беготня) не прекращались по всему периметру поляны до самого вечера.

(с) Кирилл Мошков (wolk_off)

На мой личный вкус, фанк-фьюжн у «Звенты» подложен под русскую песню слишком «в лоб», слишком прямолинейно, отчего слишком пахнет дискотэкой и модной world-music а-ля Нино Катамадзе одновременно; возможно, так проявляется влияние их продюсера, зарабатывающего на хлеб в поп-группе «Гости из будущего». Но публике нравится: перед сценой немедленно образовался кружок каких-то эльфийских танцев, преимущественно девичьих, которые я не стал снимать из соображений целомудрия.

(c) Кирилл Мошков (wolk_off)

Необходимую международность (а МузЭнерго — фестиваль международный) на сей раз обеспечивал ансамбль из стольного из града из Киева во главе с экзотичным Деннисом Аду, самым востребованным молодым трубачом украинской столицы. Но первым делом я хочу привлечь внимание к незаурядному (несмотря на возраст: ему, кажется, нет ещё и 20) гитаристу Дмитрию Коваленко. Понятно и (быть может) оправданно стремление бэндлидера Аду играть все соло в течение всего концерта, но, имея на борту такого изобретательного, техничного и, чего уж там, попросту талантливого гитариста, можно было бы давать ему посолировать побольше. Деннис, вспомните Майлса — Майлс во всех своих составах занимал вовсе не всё сольное пространство!

(c) Кирилл Мошков (wolk_off)

Под конец народ уже начал откровенно тащиться, и на видео это тоже заметно. К нашей компании это в полной мере относится, потому что было пиво… Люди приходили, уходили, возвращались, в общем, все время что-то происходило.

(c) gizmo08

Музэнерго стал действительно праздником, сделанным для людей. В общем, если вы там не были, вы много пропустили. Но всегда есть шанс наверстать упущенное — ведь Музэнерго проходит аж три раза в году — весной и осенью серией концертов, в том числе и в Москве, и летом оупен-эйром в Дубне. Что же до меня, я стала горячей поклонницей сего события, поэтому теперь уж осеннему фестивалю от меня не отделаться. До встречи, Музэнерго!

(c) malenkaya_j

«Встреча» (Дубна), № 29 от 23.07.2009

Джаз, жара, Молодёжная Поляна
(«Встреча» (Дубна), № 29 от 23.07.2009)

В 2009 году, так решили в мэрии, дубненцы будут праздновать День города не менее двух недель — кризис хорошему делу не помеха. Череда радостных событий, объединённых масштабной идеей всеобщего праздника, стартовала 18 июля открытием шестого по счёту международного фестиваля «МузЭнерго». Как следует из увиденного, задумка удалась.

Уже с двух часов дня Молодёжная поляна стала медленно наполняться отдыхающими. Люди привычно разворачивали коврики и покрывала, располагаясь на травке под солнышком. Торговцы же к этому времени уже пребывали во всеоружии… Что поделать, для них праздник — время зарабатывать деньги! Горожане и гости Дубны неспешно подходили к лоткам, запасались прохладительными напитками, мороженым, шашлычком и кебабом, обжаренным на углях. А установленная во главе поляны сцена в это время жила своей жизнью. Оттуда периодически раздавались скрипы и завывания — специалисты методично настраивали аппаратуру.

Но главные события в это время разворачивались в другом месте — у ротонды на Аллее Памяти. Здесь начался парад диксиленда. По задумке устроителей фестиваля, праздный люд под звуки джазовой классики совершал променад по набережной в сторону Молодёжной поляны. Слева раскинулась Волга, справа зелень сквера, сверху солнце… на душе Джаз. Жизнь хороша!

Музыканты играли задорно и празднично, зрители буквально млели от восторга. Известные мелодии 30-50-х годов в диксиленд-аранжировке звучали виртуозно -иначе и быть не могло, ведь не случайно коллектив «Джаз с Бородой» имеет преданных поклонников в разных городах страны. Маэстро-ударник залихватски отстукивал ритм, периодически добавляя к традиционному барабану то звонок велосипеда, то голос фонарного столба, по случаю ставшего на пути, — оказывается, на нём тоже можно настучать мелодию…
Незаметно музыканты и зрители добрались до поляны, где «джазмены с бородой» открыли фестиваль. С их выступлением легкий джаз в этот день завершился… Пришло время музыкальных экспериментов. Здесь вам и этно, и рок, и фанк с фламенко, и нечто, чему и название еще не придумали. Публика как всегда тепло принимала музыкантов, они же выкладывались на полную. В течение дня, по грубым прикидкам, на поляне побывала тысяча человек. Выступления артистов перемежались конкурсами, где дети и взрослые могли продемонстрировать музыкальный слух и эрудицию, а в итоге заработать призы от спонсора.
Рассказывать о концерте — дело неблагодарное: кто хотел, тот легко мог на очередном «МузЭнерго» побывать, погреться на солнышке, потанцевать на поляне. Народ так и делал… какие-то доброжелательно настроенные волосатые граждане медленно кружились в только им известном древнем танце, глубоко погрузившись в себя, — видимо, нирвана… Панки на поляне смешались с хиппи, где под навороченную джазовую импровизацию умудрялись ритмично размахивать руками и ногами, очень похоже изображая производственную гимнастику советских времен. Только вот цигарки во рту не вписывались в общую картину…

Настроение, царившее на Молодёжной поляне, точно и емко можно назвать простым словом ПРАЗДНИК. И он удался! В завершение фестиваля под музыку единственного на «МузЭнерго» вокального коллектива люди закружились в хороводе. Старинные народные песни, записанные певицами а русской глубинке и исполненные в этно-джазе, тому способствовали.

Дмитрий Ступин

Звукорежиссёр Андрей Стариков
(«Встреча» (Дубна), № 41 от 15.10.2009)

Уши, вкус и знание своей аппаратуры
(«Встреча» (Дубна), № 41 от 15.10.2009)

Есть профессиональная шутка — если, дескать, концерт прошел удачно, то слава замечательным музыкантам; а если провалился — то позор неумелому звукорежиссеру. Именно так мы, слушатели, и относимся к работе звукорежиссера — вспоминаем о нем, когда что-то идет не так.

Идя на концерт , любой зритель наверняка знает, кто будет выступать, но вот имя человека, находившегося за звукорежиссерским пультом, известно не каждому. И если концерт проходит удачно — мы, действительно, даже не задумываемся, что кто-то, помимо самих артистов, к этому причастен. На самом же деле большинство открытых городских концертов и почти все мероприятия , проходящие в Доме Администрации, отрабатывает за пультом один и тот же человек, с которым мы давно на «ты» — Андрей Стариков.

— Давай определимся с твоим официальным статусом. По основной работе ты сотрудник ОИЯИ, каково же твое «звуковое» трудоустройство?

— Каждый месяц я перезаключаю трудовой договор с Администрацией города. Никаким «главным звукорежиссером зала» или «ответственным за городской звук» меня называть поэтому нельзя. По договору считаюсь… работником. Дделаю работу. Всю, какую надо. В зале на Балдина, например, официально работает два человека — администратор и я. Звук на мне. Концертный свет на мне — хорошо, что дают электрика в помощь, чтобы обычное освещение менять на потолке, туда лазаем вдвоем. Слава богу, еще за отопление не отвечаю.

— Это осложняет дело, потому что хотелось услышать какое-то максимально официальное суждение о том, что такое городской звук. Ну, представь — многие ходят на концерты, но совершенно не представляют, из чего состоит этот звуковой комплект, что в городе с этим комплектом плохо и что хорошо…

— Такое суждение можно сделать и без официального статуса. У города нет своего звукового комплекта — в том понимании, в котором этот термина трактуется профессионалами-прокатчиками. Настоящий комплект — это набитый битком всякой всячиной большой автобус. А у города есть три комплекта, каждый из которых по-своему неполноценен. В ДК «Октябрь» — самый полный, включающий и порталы (или, в более привычных терминах, колонки), и пульт звукорежиссера, и какую-никакую звуковую обработку, и микрофоны, и мониторы, и коммутационные шнуры. Еще два набора порталов — это то, что у меня, на Балдина, и то, что на водном стадионе. На Балдина комплект совсем слабый, а на стадионе даже пульта нет. Туда для больших концертов вызывается внешняя фирма-прокатчик. Они привозят много своей аппаратуры в дополнение к уже имеющейся, поэтому сами на ней и работают.

— Что же получается — у города три штатных комплекта аппаратуры и ни один из них не способен озвучить общегородское мероприятие?

— Ну, не совсем так. Эти комплекты неполноценны для регулярной работы с живыми исполнителями, но обычные мероприятия с фонограммами иы ими озвучиваем. Дни Города, например, можно спокойно отрабатывать и таким аппаратом. На хоры, на эстраду, на фонограммы «минус один» мне этого комплекта вполне хватает.

— Сколько ты работаешь с городским звуком вообще? Возьмешься ли делать какие-то выводы о развитии аппаратной базы, о соответствии новым стандартам?

— В нынешнем своем статусе я со дня заезда Администрации на Балдина. Лет пять, получается. А в самом зале я работаю еще со времен Детского оперного театра, куда меня позвала Ольга Ионова. Мы с ней купили маленький пультик, который и сейчас здесь работает, радиомикрофоны… Вообще последним приобретением для города на моей памяти был комплект, который стоит на водном стадионе. К нему приписан звукорежиссер с нашего телевидения Костя Козин.

Развитие… Ты знаешь, на крупных мероприятиях у нас довольно много работает людей не из Дубны. Приглашаются московские компании, еще какие-то. Естественно, они все стоят денег. Если у Дубны есть возможность им платить — ради бога, как правило, там и специалисты неплохие, и аппаратура по понятным причинам выше классом, чем то, что мы можем собрать тут, и свет они привозят какой-то фантастический… Но, с другой стороны, есть же целая бригада осветителей в «Октябре». Почему их не использовать на тех же работах?

Довольно показательна ситуация с самим Залом Администрации. По сути — зал замечательный, пусть даже и со своими проблемами в инфраструктуре : тут только одна гримерка, один общий туалет в подвале. Когда здесь был Детский оперный театр — были регулярные концерты. У Ионовой были свои администраторы. Самый дорогой билет на эти концерты, я помню, стоил сто рублей — это вначале двухтысячных, заметь. Однако, даже при таком раскладе мы — команда этого зала — имели до тысячи долларов в месяц на приобретение аппаратуры. Таким образом был закуплен, например, весь концертный свет, который сейчас стоит в зале. На средства Детского оперного театра, повторяю. Это уже потом минкульт области дал еще денег. Но сам Факт! Сюда надо обязательно ставить концертного администратора и давать залу работать. Будут концерты — будет оборот, будет потребность в новой аппаратуре, будет возможность эту аппаратуру обновлять…

— А как тебе зал с точки зрения акустики?

— Для меня, именно по акустическим характеристикам, — лучший в городе! Без разговоров.

— Бывали у тебя какие-то дикие случаи, когда тебя ставили в условия, где ты просто не мог сделать слушателям достойный звук?

— Неоднократно. Я, например, пару раз сидел на городском концерте ЗА сценой. То есть управлял звуком, который уходил от меня, которого я напрямую не слышал. Это довольно частая практика — например, так часто сажают звукорежиссера в московских клубах, иногда сажают даже над сценой, на втором этаже. Это действительно дичь, и причина тоже дикая: в клубах режиссер занимает место, мешает, как владельцы клубов говорят, «пиво разносить». Очень часто звукорежиссер считается последним лицом во всем происходящем. Микрофоны включи — и свободен. Но на такое мнение имеют право только избранные артисты, профессионалы. Есть люди, которые после настройки действительно сами в состоянии отработать — они знают свой баланс, свою динамику. У меня были и такие концерты в Дубне. Но гаражные команды, которые знают одно положение всех регуляторов — на максимум, — не имеют исполнительской техники, не имеют понятия об аранжировке, часто сами не понимают, чего они хотят… что тут говорить? Иногда басовый барабан и бас-гитара специально играют в унисон, а потом приходят ко мне с претензиями — чего это наши инструменты в общем звуке сливаются? Так, ребята, а как я их разведу-то, если вы осознанно из двух басовых по своей природе инструментов извлекаете звук строго одновременно на протяжении всей композиции?

— С кем из дубненских музыкантов тебе в этом смысле приятно работать?

— Выделяю Сергея Вагова и его «Коллапс». Основная масса остальных музыкантов, исполняющих живую музыку с несколькими инструментами, как правило, считает, что они сами способны сделать не хуже меня и часто меня просто не пускают за пульт. На недавнем рок-фестивале, например, звук строил на моем аппарате для всех коллективов Сергей Заонегин. Дескать, я в этой музыке не разбираюсь и все равно не смогу настроить так, как он. Я к этому отношусь спокойно. Имеет право. Звукорежиссер, и это без всякого сомнения, должен , как минимум, что-то понимать в той музыке, которую он озвучивает. В идеальном случае каждый исполнитель вообще должен возить с собой собственного звукорежиссера, который находится в материале, знает программу, знает аранжировки. Но сейчас это большая редкость, если не говорить о больших профессионалах.

— Как с этим в Дубне? Есть ли какие-то твои коллеги (или конкуренты, если угодно), кто является специалистом конкретно в рок-музыке, в эстраде, еще в чем-то?

— Я сильно подозреваю, что с составами, отличающимися по формату от рок-группы, регулярно один я работаю. Иван Шляпин работает со своим «Вечерним гостем» и сходными составами, Сергей Заонегин привык к своему типу коллектива… У них, например, в этих составах не бывает рояля, так что специализация прослеживается сразу.

— А что в Дубне со студийной звукорежиссурой?

— С этим плотно занимется уже много лет Сергей Попов, начинавший в СССР и чуть ли не в подполье. Немного пишет фонограммы Иван Шляпин, немного еще кто-то — я говорю о тех, кто записывает не самих себя, а посторонних заказчиков, то есть работает именно как профессиональная студия. Но это, на мой взгляд, не совсем тот уровень, с которым можно выйти на какие-то серьезные вещи. Здесь те же проблемы, Что и у нас на концертах — минимум аппаратуры, минимум обработки, минимум финансов, отсутствие формальной школы… Вообще нормальный звук, студийный или концертный , стоит много миллионов. Хороший концертный пульт (хороший, заметь, не отличный), купленный у правильного производителя, стоит несколько миллионов рублей, что тут еще говорить.

— Какие в твоей практике были самые сложные составы?

— Еще в 1975-77 годах мне приходилось во время службы в армии озвучивать малый эстрадный симфонический оркестр с хором. Это больше сотни человек. Больше тридцати микрофонов, 32-канальный пульт. А у микрофона то отличие от инструмента, что сам артист со своей стороны уже ничего не подкрутит, все управление по сути, на мне. Интересно, что порталы тогда были всего лишь двухсотваттные (для сравнения, сейчас в Зале администрации стоит семь киловатт). А в СССР и двухсотваттные-то были не везде. Что-то более серьезное имелось разве что у ведущих коллективов а-ля «Самоцветы». Тогда , впрочем, не было такого звукового давления, как сейчас принято. Играли в пределах возможности аппарата, по нынешним понятиям — сравнительно негромко.

— Бывали прямые конфликты с артистами или слушателями, недовольными твоей работой?

— Конечно. Например, концерт в Дубне Татьяны и Сергея Никитиных. Казалось бы, куда проще — одна гитара, два голоса. Пробуем звук в пустом зале. Сергей утверждает уровень громкости, спектральную окраску, уровень реверберации. Начинается концерт, зал заполняется, а звук, как известно, в наших телах тонет за милую душу. Уровень, тем самым, несколько падает. Начинается концерт. И прямо в первом отделении ко мне подходят уважаемые дубненские люди, культурные авторитеты, и начинают кричать — Андрей, ты , дескать, всех оглушил, сделай тише. А я не могу, у меня уровень утвержден артистом! Они говорят — нет, сделай тише, мы ему потом скажем. Я иду в антракте и говорю Сергею — так и так. А он отвечает — ничего не трогай, ты работаешь на меня, а не на них.

Есть другая крайность, все эти приснопамятные гаражные команды. Им и моих семи киловатт мало… Что, говорят, нельзя громче сделать? Ребята, отвечаю, вы что, у меня скоро кровь из ушей пойдет. Да ладно, говорят, вруби… А на колонках красные лампочки перегруза уже даже не мигают, а светятся, сейчас сгорит все…

— Кстати, на кого ты работаешь в первую очередь — на артиста или на зрителя?

— Однозначно на артиста. Я могу посоветоваться, конечно, и с собой и со зрителями. Но, строго говоря, это не мое дело. Вот если мной начинают командовать какие-нибудь , извини, пионеры — я сначала для себя оценю уровень этого артиста и в любом случае не буду потакать исполнителю там, где технические возможности аппарата уже заканчиваются, чтобы мне этот аппарат не спалили. А вообще моя задача — донести то, что хочет артист, до слушателя. Именно то, что хочет донести артист, а не то, что хочет услышать зал.

— Один из моих знакомых московских звукорежиссеров как-то любовно погладил свой пульт и сказал, что в мире музыки именно эти игрушки — самые дорогие, а восе не музыкальные инструменты.

— То, что я уже приобрел за свои деньги — большой пульт, микрофоны, обработку, коммутацию, я точно не «отобью» никогда. А я еще только начал. Это удовольствие, а за удовольствие надо платить.

— Тогда расскажи напоследок, как люди приходят к такому пониманию удовольствия.

— Да ничего особенного. Я начинал играть у старшего Попова, Евгения Александровича, в так называемой агитбригаде «Эхо». Пришлось там одновременно умудряться и играть, и «сидеть» на звуке. Играл я в основном на клавишных, хотя музыкальная школа у меня по скрипке. Но приходилось и за бас-гитару браться иногда. Незадолго перед моим уходом в армию ДК начал получать фирменную аппаратуру — по тем временам «фирменная» значило из социалистической Германии, ГДР. В армии, на сборном пункте представители частей специально искали звукорежиссера. Когда оказалось, что я работал именно на ГДРовской аппаратуре, там еще сильно удивились, как я вообще мог иметь к ней доступ. А когда узнали, что я из Дубны, судьба моя армейская была, поу сути, решена. Образование на тот момент было — полтора курса МИРЭА. В армии мне приставили куратора, музыканта оркестра, который играл на гобое, закончил Московскую консерваторию, в армейский ансамбль песни и пляски попал из оркестра Большого Театра. Он и многое мне показывал, мы активно концертировали, делали постоянно какие-то записи. Были очень серьезные концерты, когда приезжал Брежнев, министр обороны Гречко.

После армии я вернулся в Дубну. Здесь уже появилась «Легенда», где звукорежиссером был Николай Сурков (сегодня , к слову, профессионал, работающий с отечественными артистами высшего эшелона).

Может быть, как говорит Коля Сурков, я себя веду и неправильно, развращаю местных организаторов тем, что все это делается на любительских отношениях, совсем не за те деньги, которых это должно стоить, с какими-то героическими достижениями результатов на странной аппаратуре, собранной по знакомым. Но я к его словам отношусь спокойно, так как у любого организатора всегда есть возможность вызвать профессионала. А для меня это, по большому счету, хобби, которое всегда доставляло удовольствие.

Беседовал Юрий Льноградский

«Звуки.Ру» (Москва), 24.07.2009

Догнать и перегнать Америку («Звуки.Ру» (Москва), 24.07.2009)

В Штатах, как известно, в этом году джазовые фестивали помаленьку умирают один за другим: новости об отмене JVC Jazz Festival и им подобные звучат не хуже ударов молотка, вколачивающего гвозди в крышку гроба. В России же всё наоборот: словно поняв, что делать открытые фестивали «непопулярной» музыки можно, нужно и порой даже прибыльно, организаторы в самом пике кризиса заваливают аудиторию очень и очень недурными событиями, в каждом из которых – своя изюминка.

Наверное, одна из причин этого нахождения в разных полупериодах синусоиды – в различии моделей, по которым строится мероприятие. В Америке, наверное, никому даже в голову не приходит, что «старт-ап» фестиваля может быть сделан без чёткого понимания, когда именно и какими именно средствами этот фестиваль выйдет в прибыль. В России же «старт-ап» зачастую делается по велению задней левой ноги, исключительно для получения личного удовлетворения за собственные деньги, и помаленьку перерастает в исправно работающую машину, от которой не ждут никаких заработков даже её президенты и идеологи.

В Америке в команду фестиваля чуть ли не обязательно будут брать на работу гомосексуалистов, вьетнамцев, бывших заключённых и прочих представителей угнетённых меньшинств, чтобы никому не было обидно; в России – с удовольствием примут помощь от владельцев большого бизнеса, которым в кайф придти в законные выходные к шести утра куда-нибудь в промышленные ангары и, вспомнив студенческую молодость, потаскать какую-нибудь тяжесть «за так»…

Словом, избитое выражение «их нравы» в деле подготовки и проведения фестивалей вполне оправдано и в наши дни. У них всё по-другому. А у нас… у нас всё работает; всё гораздо ближе, и у нас, как ни крути, не нужна виза, чтобы сорваться на несколько километров, десятков километров или сотен километров и получить свою долю кайфа.

В субботу 18-го июля в подмосковном наукограде Дубна, жители которого порой гордо называют своё место жительства островом (город заперт со всех сторон каналом имени Москвы и тремя реками – Волгой, Дубной и Сестрой), прошёл очередной фестиваль «МузЭнерго». Следить за его нумерацией – дело неблагодарное: фестиваль, стартовавший в сентябре 2007-го, проводится трижды в год. Формально июльская его инкарнация была уже шестой, получившей очередную приставку к названию («Шестое чувство», вслед за «Второй производной», «3D», «Четырьмя четвертями» и «Пятой ногой»). При этом «Шестое чувство» — второй в истории фестиваля опен-эйр, в отличие от зальных фестивалей проводимый на траве Молодёжной Поляны в историческом центре города — среди сосен и рядом с Волгой. И с бесплатным, заметьте, доступом для всех желающих.

Телеканал «Подмосковье», побывавший на мероприятии, дал в эфир фразу, которую грех не процитировать: «фестиваль оправданно стал одним из главных культурных событий страны». У организаторов при просмотре этого эфира на лицах появились довольные, хотя и несколько иронические улыбки, а местные спонсоры и городская администрация, для которых до недавнего времени «МузЭнерго» было лишь странной инициативой группы странных молодых людей (так и хочется сказать – без роду и племени), неожиданно почувствовали, что как-то незаметно доверие к народным инициативам позволило создать в городе полновесный культурный брэнд. Какого уж там уровня – это вопрос второй. Главное — что позволило.

Специально на «Шестое чувство» приехали «задокументированные» зрители из Москвы, Твери, Тулы, Самары, Воронежа, Украины (это не считая тех, кто не отметился). А проводящаяся в городе одновременно с фестивалем научная конференция местного Объединённого Института Ядерных Исследований обеспечила наличие на поляне несколько изумлённых молодых физиков-ядерщиков из США, Германии, Аргентины и Швеции, для которых, несмотря на всё знакомство с интернетом, наличие бесплатного джаз-фестиваля в российской провинции выглядело явно менее вероятным, чем пресловутые медведи на улицах…

«Народная инициатива» в данном случае выразилась в том, что фестиваль обрёл волонтёрскую поддержку, которой вряд ли обладают сколь угодно высокие правительственные начинания в области импровизационной музыки. Взять, например, задачу сборки и разборки подмостков: так вышло, что в Дубне есть своя городская сцена, которая стационарно расположена в городском парке, в 4-х километрах от места проведения фестиваля. Соответственно, её пришлось сначала разбирать, потом грузить на машину, перевозить, разгружать, собирать, затем разбирать, грузить, перевозить, разгружать и собирать обратно. Шесть тонн железа, температура за тридцать и безоблачное небо, которым провидение подарило в этом году «МузЭнерго» (словно бы в компенсацию за «Холмы»)…

Так вот, со сценой возился чуть ли не весь город, включая выкроивших для этого обеденный перерыв монтажников местного интернет-провайдера, студентов местного университета; приехавших посмотреть на фестиваль иногородних музыкантов (!) и местный клуб игры во фрисби, то бишь летающую тарелку. Иначе как единением вокруг культурных ценностей это не назовёшь.

«МузЭнерго» начался с традиционного уже диксиленд-парада по набережной. Как остроумно отметил кто-то из комментаторов в блогах, такой формат – не новость, но у дубненского парада есть свой плюс: диксиленд был трезв. За парад отвечал московский «Джаз с бородой» под предводительством изумительного трубача Вадима Зайдина. Пройдя по набережной Волги около двух километров под палящим солнцем, он привёл на основную площадку около двух сотен не убоявшихся жары горожан, многие из которых, к слову, посчитали именно парад самым сильным номером праздника: тому причиной – и сама музыка, одновременно развесёлая и проверенная временем, и эксцентричная клоунада барабанщика Вячеслава Кирова (кстати, дубненца по факту прописки), и попутные репризы вроде встреченных на набережной свадеб, участники которых немедленно начинали выдавать музыкантам непочатые бутылки шампанского и вообще отрываться так, словно именно для них всё это и затевалось.

На основной же поляне, где зрители поначалу прятались по краям в тени деревьев, выступили ещё пять коллективов. Начал программу московский гитарист Алексей Кравченко, которому предстояло с помощью миди-гитары настроить общее фестивальное настроение, ссуммировав упомянутые сосны, погоду, великую русскую реку Волгу, жару и так далее; однако с первых же минут стало ясно, что «что русскому хорошо, то немцу смерть»: у Алексея напрочь перегрелся под прямыми лучами солнца гитарный процессор, и программа его оказалась неожиданно акустической, без всякой электроники, с большой долей как страсти фламенко, так и чисто славянского эпического размаха. Публику удалось вытянуть из тени, поляна быстро заполнилась людьми, загудели-раскочегарились точки общепита, а водитель привезшего музыкантов автобуса перестал решать кроссворды в кабине и пошёл слушать музыку – словом, фестиваль начался.

Второй играла своеобразная фанковая сборная из Уфы – коллектив басиста Олега Янгурова под говорящим названием Funky House Band. В основном авторские пьесы (с небольшой долей стандартов), слаженная пачка духовых, яростные соло молодого саксофониста Павла Скорнякова, сам Олег с отработанной долгой работой в Азии техникой сценического шоу (пример — слэп на бас-гитаре, закинутой за голову), перкуссионная поддержка замечательного Рустема Каримова – и, что называется, процесс пошёл. В уфимском коллективе радует в первую очередь даже не уровень исполнения (как правильно сказал кто-то из великих, нет смысла хвалить музыканта за технику – он должен обладать ей по определению), а здоровая «местная» сыгранность, которая позволяет музыкантам уже несколько лет держаться вместе и «копать» свою нишу в родном городе, не размениваясь на сольные вояжи в Москву, Петербург или заграницу. Хочется верить, что при наличии такой «домашней команды» джаз в Уфе будет развиваться несколько иначе, чем мог бы развиваться на фоне обычного броуновского брожения басистов и барабанщиков туда-сюда.

Под Funky House Band оправившиеся от сборки сцены игроки во фрисби затеяли на дальнем конце поляны показательную игру в так называемый beer-box – разновидность уличной игры «в тарелку», совмещающую элементы классического ultimate’а и методичного употребления пива. Выглядело это достаточно необычно и привлекательно, чтобы часть зрителей предпочла сидеть спиной к сцене и, слушая музыку, наблюдать за новым в этих краях спортивным развлечением.

За уфимцами тем временем вышло на сцену екатеринбургское трио Free-Spoken Band, попавшее на «МузЭнерго» благодаря всё той же нестандартной российской взаимопомощи. Ну, в какой такой Америке один джазовый фестиваль возьмётся, открыв для себя некую звезду, отправить её на собственные деньги на другой фестиваль? Да ни в какой. А в России – запросто. FSB стали в начале июня одним из финалистов международного конкурса молодых исполнителей в рамках фестиваля «Усадьба. Джаз» в подмосковном Архангельском и так впечатлили тамошний оргкомитет, что были награждены путёвкой, теперь уже на профессиональной основе, на «МузЭнерго». Инициатива «Усадьбы» дорогого стоит – особенно учитывая, что поддержку эту получают не столичные музыканты, которым и без всяких грантов добраться до Дубны – это 380 рублей в оба конца, а жители весьма отдалённого региона, для которых стоимость комфортного проезда туда-обратно может оказаться больше актуального гонорара…

Свердловчане стали самым провокационным коллективом фестиваля – и костюмы себе подобрали нестандартные (гитарист Антон Ильенков – довольно известный по местным меркам дизайнер одежды), и в программе особых скидок на опен-эйр и наличие на поле пенсионеров не сделали. Радикальные джазовые журналисты вообще обложили музыкантов «металлистами», хотя была в программе и чисто джаз-роковая нить, и трогающая за душу взвешенная баллада. Всё дело в основном в том, что, во-первых, «свободно-говорящие» музыканты великолепно владеют унисонной техникой и могут себе позволить совершенно зубодробительные аранжировки, а во-вторых – любят (и не стесняются этого) агрессивные тембры и сценическое шоу. Были гитарные запилы, были неровные размеры, был дисторшн, было горловое пение, нарочитая ансамблевая игра «как не надо» (с осознанным «разбеганием» по ритму), был и финальный перформанс от барабанщика Игната Кравцова в стиле Кита Муна, с только что не разламыванием ударной установки на куски.

Результат? Что называется, налицо. Гневных воплей из аудитории не было, а местные жители, имеющие не самое последнее отношение к становлению русского рока ещё в семидесятых годах, говорят, что это лучшее, что было на фестивале.

На контрасте с FSB прозвучала киевская молодая джазовая сборная – ансамбль трубача Денниса Аду (чтобы не плодить вопросов с именем, следует сразу сказать, что родился Деннис в Гане, а с двухлетнего возраста живёт в Украине). И вновь, как и в случае с FSB – нестандартная помощь со стороны: киевлян командировал на «МузЭнерго» ещё один именитый фестиваль, «ДоДж», на молодёжном конкурсе которого, «ДоДж Junior», все участники квинтета становились лауреатами или призёрами в последние пару лет. Барабанщик Олег Марков, например, остаётся и сегодня едва ли не самым юным из профессионально работающих джазовых музыкантов в бывшем СССР; ну, а имена остальных зрители наверняка ещё не раз услышат, и если услышат без упоминания «МузЭнерго» — значит, к тому моменту ребята выйдут на качественно иной уровень. Аду привёз в Дубну программу самого что ни на есть современного джаза, вдумчивого, не заигрывающего с фанковой ритмикой и слегка даже камерного для открытой поляны, слегка притушившего неуёмные восторги присутствующих панков после Free-Spoken Band и вызвавшего очень тёплый приём у старшей части аудитории.

Кстати сказать, между сетами проводились конкурсы с разыгрыванием призов от спонсора, заслуживающие особого упоминания. В первом конкурсе маленьким детям (в соответствии с нумерацией фестиваля, их было приглашено на сцену шесть штук в возрасте шести лет) предлагалось вспомнить как можно больше музыкальных инструментов: дети поначалу стеснялись, но в конце дошло до таких музыковедческих изысков, как треугольник, пила и ложки. Во втором дети постарше угадывали знакомые мелодии из мультфильмов, сыгранные в джазовом ключе на знаменитом недавнем диске Игоря Бутмана «Весёлые истории», где маэстро помогали играть «Чунга-Чангу» и прочую классику такие зубры, как Чик Кориа, Джек ДеДжонетт, Джон Патитуччи и так далее. Ну, а в третьем конкурсе уже совсем взрослые мужики угадывали знакомую классику рока, исполненную джазовыми людьми самого разного пола, вероисповедания и стилистического направления (так, саксофонист Джошуа Редман переигрывал в инструментале «The Crunge» Led Zeppelin, пианистка и вокалистка Патрисия Барбер пела «Light My Fire» Doors, а неподражаемый Пол Анка бахнул с полновесным джазовым биг-бэндом ни больше и ни меньше, чем «Smells Like Teen Spirit» незабвенного Курта Кобейна).

Ну, а последними выступающими стали Тина Кузнецова, Алёна Романова и их Zventa Sventana, которые в своём нынешнем составе помаленьку уходят всё дальше от экспериментов в область чистого «наложения множеств» фольклора, соула и фанка – и, как ни крути, всё больше и больше делают на практике для того, чтобы все три направления получили какую-то устойчивую прописку в умах сограждан. Песенный материал из глухих деревень европейской части России, обрамлённый духовой пачкой, агрессивными басом и гитарой, широкополосной электроникой клавишных и фанковыми ударными, вытащил зрителей почти под сцену, где начались бок о бок и какие-то импровизированные панковские пляски, и сравнительно организованные хороводы, и сольные перформансы несколько энергетически перезаряженных меломанов, и что только не.

«МузЭнерго» называл себя когда-то фестивалем импровизационной музыки. Потом в его истории появились коллективы, которые не импровизировали, и позиционирование сменилось: «только честная музыка» — вот современный лозунг фестиваля. Над этим немного посмеивались. Но после шестого фестиваля у кого-то в блогах появилась фраза, которая, по сути, объясняет всё: «за три года, которые я провела в поездках по разным городам и выступлениям, я не видела еще такого искреннего и настоящего фестиваля, каким оказался «Музэнерго». Музэнерго сделан с душой, он дышит».

Ещё бы он не дышал, если вокруг фестивальной поляны – сосны, рядом – Волга, а на поляне – люди, которым не всё равно!

Приезжайте через год, «москвичи и гости столицы». Дубна будет рада всем.

Дед Звукарь

«Труд» (Москва), 09.07.2009